Несостоявшийся расстрел

Дмитрий Юртаев

Жизнь детского писателя — это не только сочинение книжек. У настоящего детского писателя она очень насыщена. Тут тебе и разные конкурсы-фестивали, и встречи с читателями, и путешествия. А когда это всё сразу и вместе, то тогда с писателями приключаются самые невероятные истории. Например, такая, которая случилась со мной и моими друзьями-писателями осенью в одном белорусском городе на литературном фестивале.

Фестиваль вообще — страшно интересная штука для писателя. Тут ведь вот в чём дело: люблю я путешествовать. Новые города, новые страны, новые люди, новые впечатления — очень всё любопытно и познавательно. А тем более, когда на фестиваль тебя приглашают как писателя, да к тому же детского. Вот где веселье и тебе и твоим читателям!

И на этот раз без читателей не обошлось. Организаторы фестиваля приготовили творческую встречу со школьниками. Было нас трое важных отважных детских писателя, не побоявшихся выступать перед юной аудиторией: Николай, Татьяна и я. Сказочник, прозаик и поэт. От гостиницы до школы мы добрались пешком без сопровождающих лиц. Писатели же, не потеряемся — городок небольшой, всё рядом. Подходим, а это и не школа вовсе — самый настоящий новенький лицей, как написано сверху перед входом. Открываем двери — всё блестит и сияет: стены, окна... турникеты. Да, сегодня в школах (а уж тем более лицеях) без турникетов никуда. А строгая тётя за стеклом нас не пропускает.

— Здравствуйте, — говорю. — Мы детские писатели, пришли к вам по приглашению выступить перед детьми с презентацией наших книжек.

— Здравствуйте, — говорит строгая тётя. — Про выступления я ничего не знаю, сейчас я охрану вызову, разберёмся.

Странно, думаю, при чём тут охрана? Мы же писатели, а не хулиганы какие-нибудь. Откуда не возьмись обступили нас со всех сторон ещё три большие тёти в форме. Могучие такие тёти, широкие, не обхватишь в одиночку. Окружили, стоят, смотрят на нас, насупив брови, и молчат. Не знаю как друзья-писатели, а я немножко испугался. Не каждый раз тебя так встречают в школах, а уж тем более лицеях.

— Ведите этих троих к директору — приказывает строгая тётя троим охранницам.
Ну, думаю, попали! Последний раз меня к директору водили в школе за разбитое стекло. Только не я его разбил, но всё равно, воспоминания неприятные. А тут вроде ещё ничего не разбивал, а уже к директору ведут. И не вырвешься: одна охранница впереди, две по бокам, строгая тётя турникет позади закрыла, наверное, чтобы мы не развернулись и не убежали. Всё, попали в плен к «немцам», ведут «на расстрел». Вон и Николай приуныл, да и Татьяна хмурая какая-то шагает.
Шли недолго, кабинет директора оказался на первом этаже. Ввели. Одна охранница в коридоре дверь осталась сторожить, две с нами в кабинете. За столом сидят директор в большом кожаном кресле, рядом завуч в кресле попроще (не кожаном, зато вертящемся) и педагог по воспитательной работе на простом стуле. Все трое тоже — женщины. Я сразу определил кто есть кто. Ну а кто ещё может сидеть за столом директора? Сейчас, думаю, «расстреляют», пока не вырвались. Но всё равно, мы люди культурные, хоть и писатели, надо хотя бы поздороваться.
— Здравствуйте, — говорю. Николай и Татьяна тоже сказали «Здравствуйте».
— Кто такие? — спрашивает директор.
— Мы детские писатели, приехали в ваш город на литературный фестиваль, организаторы договорились, что сегодня мы будем выступать в вашем лицее.
— Ничего про выступления не знаю, — отвечает директор. — А вы точно писатели?
Я достаю из сумки свои книжки, Николай и Татьяна свои показывают. Директор, завуч и педагог по воспитательной работе покрутили их в руках, строго на нас смотрят. Эх, не поверили. Я бы тоже не поверил. Приходят в лицей какие-то трое неизвестных, говорят про какой-то фестиваль и выступление, вместо документов книжки показывают, а директор ни слуху, ни духу про них не знает. Что в таком случае делать? Может, милицию вызовут для начала?
Тут Николай говорит:
— Люди добрые, сами мы не местные, простите если что не так, отпустите нас Христа ради, пожалуйста, домой.
С юмором Николай, не теряется даже в таких ситуациях. Охранницы дверь плечами закрыли. Не отпустят, понимаю я.
— Что делать будем? — спрашивает завуч у директора. Та смотрит на нас и командует:
— Раздевайтесь и вещи свои тут оставьте!
Ну вот и конец, думаю. Не знаю, промелькнула ли у Николая с Татьяной перед глазами вся их жизнь, но я вспомнил, сколько ещё не успел сделать, сколько ещё бы мог написать. Попали писатели! На всякий случай уточняю:
— До гола раздеваться? — у директора, завуча и педагога по воспитательной работе почему-то улыбки на лице появились. Чего улыбаются?
— Нет, можете только верхнюю одежду снять, — отвечает директор.

Спасибо и на том. Снимаем куртки и пальто, вешаем на вешалки в шкафу, на который нам указали. И тут директор задаёт очередной вопрос, который меня просто убивает наповал.

— А вы кушали сегодня?

В голове всё смешалось. Если нас не хотят отпускать, не верят, что мы писатели, не вызывают милицию для выяснения наших личностей, предлагают раздеться и оставить вещи, то при чём тут «кушали» мы сегодня или «не кушали»? Что, провинившихся перед наказанием в лицее сначала кормят? Ничего не понимаю. Дружно, как по команде мы все трое отвечаем: «Нет!» — мало ли чего дальше будет. И следующая фраза директора добавляет ещё больше непонимания.

— Этих троих — накормить и ко мне обратно в кабинет!

Вот это поворот! Уже даже не пытаясь понять логику происходящего, отправляемся вслед за «конвоем». Ух ты — столовая! Не верю своим глазам: столы накрыты человек на сто. И это для нас троих? Вспоминаю школьные годы: нет, видимо скоро лицеисты обедать придут. Но при всём при том, кормят тут отменно: на выбор несколько первых, вторых блюд, десерты, булочки, пирожки, какао. Одна из охранниц предложила выбирать всё, что нравиться. С ума сойти! Ну, хоть поем вкусно напоследок.

Выбрали блюда, кушаем, улыбаемся — повеселели.

— А можно, — спрашиваю одну охранницу, — перед «расстрелом» мне не какао, а компота выпить, а то я какао с детства не люблю.

— Да пожалуйста, хоть сто стаканов! — улыбается охранница.

Ну сто не сто, а четыре стакана я выпиваю. Больно компот вкусный и булочки уж очень свежие.

Обратно мы идём уже не такие грустные. Ну где ещё, скажите, незнакомцев так бесплатно покормят? Ну хорошо, не бесплатно, вот она, расплата, — в кабинете директора. Стоим и снова пытаем своё счастье, вдруг теперь смилуются и отпустят:

— Спасибо Вам большое, за обед — говорим директору все втроём, — мы домой хотим, может, отпустите нас?

Директор смотрит на нас с улыбкой, видно тоже покушала. Удивляюсь, какая в этом лицее удивительная еда: все после неё улыбаются.

— Нет, не отпущу. Вы же писатели? — Мы киваем головой, неужели поверили? — Тогда идите на встречу с читателями. Мы для вас сняли с уроков первые, вторые и третьи классы, они вас ждут в актовом зале.

Первая опомнилась Татьяна и захлопнула отвисшую челюсть Николаю. Я тоже несколько секунд не мог прийти в себя. Вот так: накормили, напоили и выступать пригласили! Значит не «расстреляют», и на том спасибо. Хватаем ноги в руки, то есть книжки под мышки и вперёд — выступать!

Сказать, что в тот раз мы выступали так, как не выступали никогда — ничего не сказать. Несколько учителей, около трёхсот мальчишек и девчонок в зале и три детских писателя на сцене. Что мы только не вытворяли: рассказывали стихи и сказки, читали по ролям басни, пели, плясали, шумели, гремели и свистели. И всё это вместе с детьми, которые не сидели на месте, а были самыми активными участниками. И всё по программе. Да, такая у нас, детских писателей, программа выступлений: интересная, весёлая и шумная. Ну а как иначе?

Жаль учителя под конец смотрели на нас хмуро. Почему? Оказалось, мы просто забыли о времени! Вместо сорока пяти минут наша презентация длилась больше двух часов. У нескольких классов мы сорвали уроки, обед и даже две контрольные работы. И почему дети об этом нам не напомнили?

Прощались мы со всеми очень тепло и душевно. И охранницы в этом лицее не строгие, а добрые и очень даже симпатичные. А директор, завуч и педагог по воспитательной работе — самые добрые люди в мире! И лицей — самый лучший, потому что тебя здесь не просто встретят, но и накормят, напоят, дадут возможность выступить перед читателями. Даже если выступление не запланировано.

Кстати, когда мы уже выходили из кабинета директора, раздался звонок. Как оказалось, нас искали организаторы фестивали, спрашивали не приходили ли мы, а то сопровождающий нас человек заболел, не смог с нами быть и, к несчастью, забыл предупредить директора о нашем приходе. Одним словом, вышла накладка. Директор улыбалась, а я думал: побольше бы таких накладок случалось в жизни детских писателей.