Наскоро пообедав в студенческой столовой, Эмили решила прогуляться по берегу Жёлтого моря. Если быть точнее, по берегу Бохайского залива, который, как аппендикс, врезался в сушу. Он был зажат, справа и слева, грядами гор, что закрывало его от ветров и штормов. Эмили в этом успела убедиться: за два месяца она ни разу не видела, чтобы море волновалось. Постоянное спокойствие и гордая невозмутимость залива рождали потребность бывать здесь как можно чаще.
Вот и сегодня – хотелось немного развеяться. Город Янтай открывал перед Эмили свои самые красивые места: парки и городские набережные, где она полюбила гулять. Денёк выдался золотым – солнечный свет заливал землю, небо блестело прозрачной синью, зеленела трава, а деревья не спешили расставаться с летними плащами, правда, кое-где уже запятнанными жёлтой краской осени. Стоял конец октября, удивительно тёплый и спокойный. В родном Эдинбурге в это время уже холодно, идёт мокрый снег. Настроение у Эмили продолжало оставаться под стать тамошней погоде. Прошло больше двух месяцев, как она улетела из Британии, надеясь избавиться от накопившейся в душе сырости. Хотелось разобраться в своих чувствах к Питеру, который стал ей неприятным до такой степени, что она не могла без раздражения смотреть, как двигается кончик его носа во время еды! Но при этом начинала плакать и страдать, если не видела Питера хотя бы час.
Эмили прошла через кампус, прежде чем увидела море. По английским меркам кампус казался небольшим городком со множеством узких дорог, по которым без правил ездили легковые автомобили и сновали велосипеды всех мастей и калибров. Здесь жили около сорока тысяч студентов, не считая учителей, чьи двенадцатиэтажные дома стояли несколько на отшибе. Такие масштабы хоть и укладывались в первоначальные представления Эмили о Китае, однако при ближайшем знакомстве поражали воображение. В действительности всё оказалось гораздо внушительнее. Она приехала сюда, чтобы преподавать английский язык студентам, и до сих пор путалась в корпусах и столовых, и не могла привыкнуть к тому, что с ней здоровались через каждые две минуты.
Учительство не являлось её специальностью. Она, как и Питер, закончила в этом году арт-колледж, рассчитывая заняться искусством, но творческих планов не было, работу найти не удалось, отношения с Питером кренились в сторону разрыва. Окружающее начинало казаться чем-то вроде одной большой загадки, которую надо было во что бы то ни стало разгадать. Иначе… Эмили старалась не задумываться о том, что будет в противном случае. Ей хватало того, что в настоящем всё валилось из рук. Питер предлагал снять квартиру, чтобы жить вместе. Он говорил, что пора испытать себя бытом, однако Эмили упрямилась, опасаясь, что однажды взорвётся при виде его шевелящегося носа, и эксперимент будет испорчен, раз и навсегда. В общем, всё было хуже некуда. Не писалось, не думалось, не любилось и вообще – всё надоело. Узнав, что в Китае бум на английский, Эмили взбодрилась от мысли переменить место и род деятельности и улетела, оставив Питера в замешательстве и жутком недоумении.
Миновав центральную проходную, она пересекла автостраду, широкой лентой бегущую вдоль моря, и очутилась на студенческом пляже. Море, как и воздух, было спокойно и тихо. Волны едва нарушали его гладкую поверхность. Они неслышно и мерно набегали на чистый песок, принося с собой обрывки мелких водорослей и розовые ракушки. Пляж был пуст. Только три китаянки, плотные, коренастые, в обтягивающих рейтузах, в резиновых сапогах до колен, в тёплых свитерах и фартуках стояли на берегу, там, где начинался рыбацкий участок, и вглядывались вдаль, в горизонт. У их ног валялись пустые пластмассовые вёдра, ящики и ржавые баллоны, похожие на те, что берут с собой аквалангисты. Женщины весело и громко разговаривали. Энергично размахивая руками, они указывали на что-то далёкое в море, и, казалось, кого-то ждали. Впечатлённая их бодрым видом, их статными фигурами, полных сил и пышущих здоровьем, Эмили невольно замедлила шаг.
Остановившись вблизи старого полуразбитого баркаса, она вздохнула всей грудью, чувствуя, что поддаётся настроению этого великолепного, затопленного солнцем дня и радости незнакомых ей китаянок. Проследив за их взглядами, Эмили с трудом различила три чёрные точки на воде на некотором расстоянии друг от друга, которые постепенно приближались к берегу. Через пару минут стало ясно, что это три автомобильных баллона.
Эмили в
удивлении оглянулась. «Странно… — подумала она, защищаясь ладонью от солнца. –
Плывут, будто их кто-то тянет. Не может быть! Анекдот!» — и продолжила
всматриваться в море.
Недалеко
от первого круга показалась голова человека с маской аквалангиста на лице.
Человек тут же снял её с себя, чтобы вдохнуть свежего воздуха, женщины
засмеялись, а Эмили удивилась ещё больше. Никогда прежде она не видела, чтобы
люди выходили с морского дна. Она стала искать лодку поблизости, но тихая гладь
залива была пуста, лишь вдалеке, за кругами, виднелся плавающий рыбацкий домик.
Расстояние до него показалось Эмили слишком большим, чтобы его можно было
преодолеть, шагая под водой. Однако, всё указывало на это. Было время отлива,
когда, чтобы поплавать, пришлось бы идти далеко в море, до нужной глубины.
Эмили это знала по опыту, поэтому могла предположить, что водолазы,
действительно, идут от самого домика.
Вскоре
на берег вышел мужчина в чёрной, облипающей голову шапочке, в резиновом
неуклюжем костюме, в ластах на ногах и с кислородным баллоном на спине, таким
же старым, как и те, что валялись на песке. От мужчины по воде тянулась длинная
верёвка с опознавательным кругом на конце. Человек показался Эмили кем-то вроде
нелепого героя из старого фантастического фильма. Впереди, на его груди,
болтался сетчатый мешок, полный улова. Рыбак бросил маску подбежавшей китаянке.
Той из них, которая больше всех размахивала руками. Скинул баллон, стянул
шапочку, оказавшись загоревшим, с грубой кожей и чёрными волосами китайцем лет
сорока, и принялся дёргать свой широкий, серебристого цвета пояс. Ему помогала
жена. Приняв от мужа мешок и вывалив его содержимое в ведро, она ловко
расстегнула пояс, который, звякнув, упал вниз.
«Свинец! – догадалась Эмили. — В качестве груза, чтобы не всплыть. Вот смельчаки!» — подумала она восхищённо, разглядывая обнаружившийся под свинцом толстый узел стянутого к животу водолазного костюма, который мужчина развязал с большой торопливостью. Подтянув костюм вверх, он нырнул головой в образовавшуюся дырку, и комбинезон сполз к его коленям. Рванув замок нижнего белья, сшитого из того же материала, что и шапочка, китаец повернулся к морю и помочился. Эмили невольно рассмеялась. Встряхнувшись и сполоснув руки, рыбак уселся на скинутый баллон и принялся есть то, что уже разложила на перевёрнутом вверх дном ведре китаянка. Среди нескольких плошек, заполненных рисом, овощами, грибами и чем-то непонятным, Эмили заметила несколько «лунных» пряников. Недавно закончился 中秋节 (zhōngqiūjié) - праздник Середины Осени или лунных лепёшек, как его называют в народе, и рыбак, видимо, доедал остатки праздничного лакомства, которое готовится только раз в году. Эмили впервые попробовала эти самые «лепёшки» с фруктово-ореховой начинкой, испечённые, как гласит предание, из волшебной муки, которую толчёт в своей ступе Вечный кролик на луне.
Пока мужчина ел, женщина умело прикрутила к другому баллону трубку от кислородной маски, проверив ладонями, нет ли где утечки, и, отвязав верёвку с кругом от использованного баллона, закрепила её на новом. Чувствовалось, что всё доставляет ей радость. И вид грязного мужа в спущенном водолазном костюме, и полное морских червей пластмассовое ведро, и соседство весёлых подружек рядом, и она сама, такая ловкая и хваткая. В её быстрых движениях было столько любви и заботы, желания искренне угодить мужу, что ошеломленная Эмили застыла, почти открыто разглядывая компанию. Глубокая тоска охватила её сердце. Она вспомнила Питера. Мысль о том, что её отъезд причинил ему боль, с укоризненной ясностью явилась перед Эмили, заставив смущённо поморщиться.
Мужчина закончил обедать. Встав, он энергично потянулся. Подскочившая жена помогла справиться с тяжёлым облачением. Общими усилиями они затянули узел, застегнули свинцовый пояс, после чего китаец надел ласты и взвалил баллон на спину. Всё это молча, без единого словечка, очень буднично и привычно. Поправил на шее лямку от пустого мешка и направился к воде. Но в море вошёл спиной к нему, чтобы не мешали ласты, и так и двигался, смотря на берег, ни разу не улыбнувшись жене и не кивнув головой на прощанье. Достигнув глубины, опустил на лицо маску, развернулся, сделал несколько шагов, и вот уже один только чёрный круг снова болтается на поверхности моря, удаляясь всё дальше и дальше от берега. Скоро и он исчез из виду. Китаянка не стала дожидаться этого момента. Она убирала остатки пищи, пряча их в ведро, и весело несла на плече использованный баллон к машине, стоящей на краю пляжа.
«Как им не страшно?!» — подумала Эмили, имея в виду первого рыбака, скрывшегося в море. И второго, только что вышедшего из воды. И, в особенности, третьего, который вместо того, чтобы идти к берегу, сильно отклонился и теперь перемещался параллельно ему, судя по кругу на воде. Но, кроме Эмили, это никого не беспокоило. Вторая китаянка кормила своего мужа, поставив на пластмассовую табуретку перед ним тарелку с лапшой и овощами. Первая занималась тем, что мыла червей в тазу у машины. Третья сидела рядом. «Наверное, собрал мало, — успокоилась Эмили, глядя на мирно беседующих женщин и на то, как шевелятся розовые, нежные на вид морские черви, — вот и решил задержаться. Интересно, смог бы Питер, вот так же, войти в море и ходить по дну, плавать на глубине, выискивая добычу? Там, наверное, темно, хотя солнце, вон какое яркое! А если круг оторвётся? Уплывёт в сторону? И никто не будет знать, где находится рыбак? А вдруг авария с баллоном? А вдруг…Бр-р-р!». Эмили поёжилась в страхе за Питера и за себя. Она представила, что ждёт его на берегу каждый день, пока он ходит по морскому дну и собирает червей, словно грибы в лесу. Потом кормит его и снова ждёт, наблюдая за чёрным баллоном от старой автомобильной шины, гадая, сколько он уже набрал, и когда же наконец приблизится к берегу? А если не приблизится?!»
Эмили содрогнулась. Может быть, пока она прохлаждается, обучая китайских студентов английскому алфавиту, Питер уже и думать про неё забыл? Обожжённая этой мыслью она представила его смешной нос и почувствовала, как несколько горячих слезинок скатились по щекам. У первого рыбака шевелились уши во время еды, можно сказать, не просто шевелились, а прыгали сверху вниз по голове! Что с того? Это не мешало ему выглядеть настоящим «мачо». Её Питер! Он под два метра ростом и может одной рукой поднять Эмили в воздух. Ни с кем не сравнится! Достав телефон из сумки, она отправила первое за время своего пребывания в Китае сообщение: «Позвони, волнуюсь».
Звонок раздался через минуту.
— Как ты там, дорогая? — спросил Питер сонным голосом, и Эмили была готова заплакать от радости, что слышит его.
— У меня всё хорошо, — ответила она слишком громким голосом и рассмеялась. Китаянки впервые обернулись на неё и тоже засмеялись, как всегда при виде иностранки. Их лица были веселы, а узкие глаза горели энергией и силой. Эмили позавидовала, что она не рыбачка.
— Знаешь, — сказала она, продолжая оставаться на месте и приветливо улыбаясь женщинам, — я, кажется, нашла тему для работы. Для своей картины! Хочу написать рыбаков, как они выходят в оранжевых водолазных костюмах из глубин моря, их круглые коричневые, задубевшие от воды и солнца, лица …
— Подожди, ты ничего не путаешь? — перебил её Питер, и Эмили почувствовала, как он улыбается, она даже увидела ямочки на его щеках и вздёрнувшийся при улыбке нос. — Рыбаки возвращаются на лодках! В худшем случае они сидят на берегу.
— Нет! И со дна морского тоже! Если это ловцы ракушек или, к примеру, морских червей, которых они сбывают в рестораны, где их подают на стол живыми! Представь, помоют, обдадут кипятком и готово! Лежат на тарелке горкой и шевелятся! А рыбаки живописны неправдоподобно!
— Быть такого не может! — поразился Питер, имея в виду то ли червей, то ли рыбаков.
— Может! Может! – ответила Эмили, довольная, что удивила Питера. — Так же, как и то, что я стою в одной кофте на берегу, и мне хочется раздеться, чтобы позагорать. Теплынь!
— А мне хо-чет-ся к те-бе, к тво-им вес-нуш-кам и ры-жим ко-сич-кам, — по слогам прошептал Питер. Эмили всхлипнула от счастья — у неё тоже есть мужчина, которого она может кормить и собирать в дорогу, пусть не на дно морское, так хотя бы в Лондон, куда Питер улетит после того, как погостит у неё.
— Приезжай! Я приготовлю для тебя обед, который мы вместе съедим на пляже! – сказала она, наблюдая за тем, как последний из водолазов выходит из моря.
Теперь мы знаем почти всё о Жёлтом море и его Бохайском заливе. Осталось там побывать и проверить рассказы Веры Сытник.
ОтветитьУдалитьПроверить легко, было бы желание)) спасибо за прочтение!
Удалить