ПРОЗА ПЕТЕРБУРГСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ. Дама с собачкой

Антонина  Каримова

А теперь я игрушечной стала,
как мой розовый друг какаду...

Анна Ахматова

Если бы не перепутала станционные платформы, ничего бы примечательного о том жарком августовском дне не осталось, но, не заметив ошибки, я юркнула в подземный переход и примостилась в пустой электричке, до отправления которой оставалось 10 минут. За окном вагона открылась необычная картина: возле станционного вокзала лавочка, на ней молодая женщина в розовом купальнике, на груди её серая собачонка, похожая на той-терьера, но почему-то с лишённым живости неподвижным хвостом. Этот висевший без признаков жизни хвост меня не на шутку озадачил, приковав внимание. Между тем, дама ухватила собачку за шиворот, та повернула к ней мордочку и, показалось, лизнула хозяйку в лицо. «Но почему же пёсик не шевелит хвостом? — мучилась я вопросом. — Неужто атрофирован?»

ПРО ГАЗИФИКАЦИЮ

Сергей Захаров
                      (Из рассказов дедушки Маркела)
   

  Дед Маркел еще раз глянул в окно, прищурился, разглядывая мокрые ветви яблони. В этот раз я приехал не отдыхать, а по его просьбе – нужно было срочно поправить перед зимой забор и ворота. Выбрался я всего четыре денька, и вот уже второй день лил дождь, не давая приступить к работе. Бабушка негромко мыла посуду после ужина, а мы грелись чаем с наливкой.
  - А вот расскажу тебе еще про Федора.  Федор Скудов, по прозвищу Баллон, живущий на краю села, хозяин крепкий. Дом в три окна, рубленый,  огород немалый, две коровки, свиньи-гуси-куры само собой, мотоцикл с коляской (дед смаковал - именно с коляской, никак иначе!) все в чистоте, в холе. Жена расторопна, но не суетлива. Два сына-погодки, хоть и молоды еще, но работящи и в меру нахальны. Сам хозяин и в совхозе в передовиках и по дому успевает – молочко да овощ в город возит, на продажу. Один грешок подмечают за ним – жадноват, но до того случая в укор не ставили, а даже с некоторой почтительностью говорили: «Хозяин, и крохе пропасть не даст!»

ДЕБЮТ. Два ангела

Анна СторожаковаEnable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldEditEdit in GingerEdit in Ginger×

Столкнулись два ангела (чёрный и белый) –

как будто искали для встречи предлог.

всё это конец (две души на пределе),

а может, истории только пролог?

за долю секунды всё стало неважным –

сердцебиение вмиг за 120.

может, всё это лишь повод однажды

встретиться снова и не расставаться?

а дни пролетали, за ними недели –

на экране мобильного застыли глаза.

всё это затеряно где-то в апреле…

любить очень сложно; забыться нельзя.

но всё же не стоит так просто сдаваться –

любовь красива, не сойти с дистанции.

пусть больно бывает – не надо миграций,

такая любовь только раз встречается.

раскинуло, да, к сожалению, звёздами,

и между нами страницы эпох,

но забудем про возраст, забудем про слёзы –

найдём же друг друга на стыке миров.

и в шумном троллейбусе или в трамвае,

когда обернусь и увижу тебя,

надеюсь, ты тоже узнаешь и в мае,

пробившись ко мне, улыбнёшься любя.

ПОЭЗИЯ. Ирина Егорова

Я счастьем занялась!..

*  *  *

Сквозь космос несусь из глубин временных – и вовне,

Мой шаг – шире паха.

Я – та черепаха, что тащит китов на спине,

Я – та черепаха.

На мне – три кита этот мир, водрузив, понесли,

Несут, как на блюде,

Где бегают прямо у самого края Земли

Бездумные люди.

Но цирк этот самый, небесный, затеян не мной,

И адрес – неведом.

И купол небесный сползает с тарелки земной

И тащится следом.

А мне – удержать, добежать, сохранить, донести –

Ни вздоха, ни аха:

Легла впереди – бесконечность длиною пути,

А я – черепаха!

 

---

ПРОЗА ПЕТЕРБУРГСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ. Михаил АНДРЕЕВ

ОПАЛЁНА

 

(Сказка-быль)

 

Опалёна проснулась до рассвета. Вчера она, гуляя по лесу, обнаружила следы волка. Зная, что волки обычно подолгу на одном месте не задерживаются, она решила уйти от греха подальше и пересидеть ночь в норе. В норе было ещё темно. Она хотела вылезть наружу, но обнаружила, что вход прикрыт шторкой снега. «А-а, вот почему мне так не хотелось вставать, — подумала она, — теперь всё ясно». Она передумала вылезать из норы: «Зачем лишние следы оставлять», понюхав свежий снег, отступила вглубь норы и снова свернулась калачиком. Но заснуть уже не смогла. 

Прощай, красотка!

Мурат Уали                        

 (Продолжение. Начало в предыдущих публикациях)

Главной темой нашего ИВТ (Институт Высоких Температур) АН СССР было исследование МГД (Магнито-Гидро-Динамического) преобразования энергии плазмы в электрическую. Не буду объяснять физику процесса – довольно сложно и связано с высокими температурами. На Кольском полуострове у института, точнее у нескольких московских академических институтов был совместный полигон, где проходил испытания мощный МГД-генератор, генерирующий в импульсе ток в 20 тысяч ампер для мощного разряда в морской воде. Зачем, почему? Тогда, да и сейчас точные ответы мне неизвестны; полигон был секретный и курировался военными, а у меня была другая научная тема. Может, сейсморазведка нефтяных месторождений, может, средство борьбы с вражескими подлодками, а может, тектоническое оружие, а может, и то и другое вместе. В те времена былинные, воодушевлённые победами над тайнами земли и обильным финансированием, физики мало задумывались о возможных последствиях; за что бы они ни брались – всегда получалось оружие.

ПРОЗА ПЕТЕРБУРГСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ. Светлана Размыслович

Она

Она вставала каждое утро раньше всех в доме. Раньше зари, раньше дня, раньше забот и волнений.

Потому что у неё была одна забота - протереть пыль и вымыть полы во всём доме до его пробуждения. Это уже после - включить увлажнитель воздуха в его кабинете и в столовой, отгладить выстиранную вчера рубашку, приготовить полноценный для него приём пищи, постелить чистую скатерть и причудливо завернуть накрахмаленные салфетки, так как нравится именно ему. А сначала и прежде всего – пыль. Избавиться от всех её возможных проявлений и даже самих попыток зарождения частичек её в воздухе, которым ему предстоит дышать после пробуждения.

ПОЭЗИЯ. Настя Кузьмичева

* * *

То лица, то листья, то лица, то листья,

То взгляды случайных людей по спине…

Мелькает безумье мозаикой истин,

И музыка ветра звучит в тишине.

Искрится дорога толпой проходящих.

То двери, то окна. Парадом – дома.

И криками уток, спокойно летящих,

Встречает мой город вечерний туман.

Здесь даже надежда, как лошадь, задремлет,

Лишь стоя у храма, как в небе звезда.

А рельсы и шпалы пульсацией внемлют,

Когда провожают свои поезда…

 

…Родине

Когда вплетаю ленточку в косу,

Я верю: я на Родину похожа!

И ей, и мне бывает очень сложно.

И все свое я, как она, несу!

Покашлять можно. Тo ж не ипостась.

Учусь лечить невидимые раны.

И Родина мне открывает краны,

Чьи струи с сердца вымывают грязь.

Смотрю на отраженье – Беларусь…

Я точно знаю: на нее похожа.

И это счастье ощущать всей кожей

Земли родившей уникальный пульс.

Слово Редактора

Удивительно летит время! Казалось, совсем недавно мы радовались первому выпуску  Литературного портала», а вот на тебе: перед вами свидетельство первого полугодия нашего  журнала - № 6! 

Интересно, что две тысячи двадцатый останется годом основания издания и он навсегда останется годом шести номеров портала. А чем еще будет отличаться декабрьский номер от всех предыдущих? А тем, что в каком-то смысле шестой номер станет тематическим выпуском. Когда-то у нас в Питере, тогда еще Ленинграде, главный редактор журнала «Нева» Борис Никольский стал выпускать тематические номера с «географическим» подтекстом: на обложке, например, появлялась Эйфелева башня, а под обложкой авторы, написавшие о Франции, о Париже… Впрочем, мы начнем не с Парижа, мы начнем с России, мало того, начнем с города, в котором ваш покорный слуга прожил полвека — с Санкт-Петербурга! Возможно, кто-то скажет, что редактор «злоупотребил» служебным положением? Что ж, может быть и так, но если честно не вижу в том большого греха.

Я вернулся в мой город, знакомый до слёз,

До прожилок, до детских припухлых желёз.

Ты вернулся сюда, так глотай же скорей

Рыбий жир ленинградских речных фонарей,

Узнавай же скорее декабрьский денек,

Где к зловещему дегтю подмешан желток.

Петербург! я еще не хочу умирать!

У тебя телефонов моих номера.

Петербург! У меня еще есть адреса,

По которым найду мертвецов голоса.

Я на лестнице черной живу, и в висок

Ударяет мне вырванный с мясом звонок,

И всю ночь напролет жду гостей дорогих,

Шевеля кандалами цепочек дверных.

Узнаете? Конечно, это Осип Эмильевич Мандельштам. Вместе с ним, дорогие друзья, на берега загадочной страны Евразия высадится невский десант авторов-гильдийцев, мастеров современной петербургской прозы. Прошу любить и жаловать!
Гумер Каримов.

Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldEditEdit in GingerEdit in Ginger×Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldEditEdit in GingerEdit in Ginger×Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldEditEdit in GingerEdit in Ginger×Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldEditEdit in GingerEdit in Ginger×

ПРОЗА ПЕТЕРБУРГСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ. Евгений МИРОНОВ

Евгений Миронов 

1942

 

Солнечным апрельским днём 1942 года в дверь райвоенкома в сибирском далёком селе Бёрдышево тихо постучались.

- Заходите, - ответил он машинально.

В дверь проскользнул щуплый вихрастый русый мальчик невысокого роста с большими внимательными изумрудными спокойными глазами, в руках он держал давно выцветший светло-зелёный заплечный мешок.

Не отрываясь от кипы важных бумаг райвоенком медленно настойчиво и уважительно попросил:

- Присаживайтесь.

Мальчик подошёл к большому двухтумбовому дубовому столу и осторожно присел на правый орехового цвета стул перед столом, сел и принялся разглядывать седеющие виски, которые райвоенком потирал пальцами.