МАНГРЫ.

Анна Шнейдер 

Найти человека в манграх. Помню, я тогда рассмеялся…черт возьми, да это же Австралия! Даже если мы его найдем, то в каком состоянии? Огромная территория болот поделена на квадраты, поиски ведутся по воде и с воздуха. Иногда вертолеты пролетают над водой так низко, что мы, «водные ищейки»,  не слышим друг друга. У нас есть все необходимое для поисков, но нет главного --  времени. Теперь, когда начались третьи сутки, оно идет против нас. 

Кто-то называет мангры лесами, кто-то – зарослями. Но для меня они всегда были и останутся болотами. Недоступными для человека, неподвластными его уму и знанию, -- слишком мелкими, для того, чтобы объять эти неисчислимые гектары растущих прямо из воды деревьев, чьи оголенные  корни похожи на переплетенные лапы тысяч  огромных пауков, которым нет конца и начала. Мангры коварны к пришельцам:  удивительные для человеческого глаза днем, ночью они становятся слишком зыбкими и опасными, чтобы при встрече с ними следующим утром можно было с уверенностью сказать, что это всего лишь деревья с необычными корнями. Пространство сужается и сам воздух нагрет солнцем до предела. Дышать становится все труднее. И если бы можно было все свалить на пары метана, которого здесь предостаточно, поверьте, я бы это сделал. Но концентрация его слишком мала для того, чтобы нанести ощутимый вред человеку, хотя этого вполне достаточно для постоянного легкого головокружения и тошноты, отчего все окружающее вас выглядит еще более фантастическим. Кажется, именно об этих деревьях сложена легенда, согласно которой путник, попавший в мангровые заросли, может лишиться рассудка от множества галлюцинаций, которые видятся ему  на каждом шагу. Конечно, при условии, что он сможет сделать полноценный шаг в этих топях.
Наши поисковые группы работают практически без отдыха, сменяя друг друга каждые двенадцать часов. Кажется, мы предупреждены обо всем, передавая друг другу, -- из уст в уста, -- как заклинание: пауки, водяные змеи, сонмища комаров…но нам это только кажется. Мы ничего не знаем, -- the truth is out there. Главное наше препятствие – мангры, неприступные во время прилива и непроходимые  с отступлением воды. Вести поиски днем – трудно или очень трудно; но с приходом темноты, которая наступает на болотах быстро, надежно укрывая мангры от посторонних глаз, это становится невозможным. Почти.

Мы продолжаем искать. Желтые лодки возвращаются к берегу пустыми. Ничего. И снова по кругу. Последняя грань усталости пройдена. Заглушив мотор, я останавливаю лодку. Смотрю в небо, где нет ни единой звезды. Вокруг меня только тьма и вкрадчивый шорох болот. До сих пор помню, как, прикурив сигарету, я оглянулся. Бесцельно, просто так. И увидел его. Не стану описывать мой путь к тем манграм, где я заметил огонек. Важно было одно – я знал, что нашел его.
   Верхний ярус деревянных мостов, с которых туристы осматривают мангровые заросли.  Огонек. Слабый, но все тот же. Вот он. Человек. Курит. Из-за темноты он может только слышать меня. И он слышит. Но не бежит. Странно я себя тогда чувствовал. Иногда так бывает: преодолев все препятствия на пути к цели, вдруг понимаешь, что она давно ждет тебя. Мы просидели на мостах всю ночь. Я ни о чем не спрашивал этого Пятницу, который, казалось, сам меня нашел. Он курил и много молчал, а докурив очередную сигарету, просто сказал, что не вернется.
  Конечно, на правах сбившегося в поисках него пришельца, я мог бы потребовать ответ. Но я не мог.

Словно прочитав мои мысли, он усмехнулся, обратив лицо на восток, к ярому, холодному солнцу. Громоздкое и неуклюжее, оно медленно влезало на небо. Никогда прежде я не видел его таким. Что это? Солнце? Почему оно не светит, похожее на толстую, бледную плоть? Незнакомец резко повернулся ко мне, смерил взглядом. Рассмеявшись, он неожиданно замолчал, скомкал пустую сигаретную пачку и швырнул ее в мангры. Ушел он так же внезапно, как и появился. Единственное, что я тогда запомнил о нем, были его руки, -- нервные, с тонкими, длинными пальцами.
  …Прошло, может быть, недели две с той ночи. В ожидании вкусного завтрака я лениво листал газету. Пропустил несколько заголовков и – остановился. «Исчезновение в манграх!»: заметка с фотографией, небольшой рассказ о том, как все попытки отыскать в австралийских манграх туриста, которым оказался талантливый юный пианист, провалились. Мне запомнились слова, сказанные о мальчике его одноклассниками: «он очень переживал из-за своего лица, ну, знаете, что он некрасивый…», я представил, как они говорят это, столпившись  на школьной перемене перед журналистом, и взглянул на фотографию. С газетного листа на меня смотрел мудрый, уставший мальчик. Он напомнил мне юного Генсбура, тоже уверенного в некрасивости своей «рожи», который пел  песенки медленно и нехотя, словно испытывая такую боль, о которой мы можем сказать только общие фразы.