Убийца демокра… Мурат Уали

Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldEditEdit in GingerEdit in Ginger×

Мурат Уали

(к 151-й годовщине со дня рождения Вождя мирового пролетариата)

Весной 1990 года в СССР, вслед за Восточной Европой дух свободы сметал «железные занавесы», «берлинские стены», социалистический реализм и прочие идеологические барьеры. Демократия, выходя из долгой комы, придавала социализму человеческое лицо.

Берик – студент юрфака Алматинского университета по примеру венгерских и немецких студентов вынашивал в голове планы разных демократических акций, но не знал с чего начать. Он спорил с сокурсниками, смотрел телепрограмму «Взгляд», выстаивал очереди в газетный киоск за журналом «Огонёк» и жадно читал публикуемые там секретные телеграммы Ленина. Светлый образ «самого человечного человека», требовавшего высылать из страны «гнилую интеллигенцию», брать в заложники мирных жителей, сажать в концлагеря представителей буржуазии, сжигать деревни непокорных крестьян, вешать и расстреливать контрреволюционеров тускнел с каждым днём. Наконец, у будущего юриста наступило прозрение – вот из-за кого демократия оказалась в коме, вот кто оказывается был главным заказчиком её убийства!..  

Поздним вечером 22 апреля, после возлияния в общаге, Берик взял приготовленный заранее пакет и поехал на площадь Ленина в центре Алма-Аты. С одной стороны площади возвышалось серое здание Верховного Совета КазССР с белыми колоннами, а с другой - в сквере стоял памятник. На его высоком постаменте крупными латунными буквами сияла надпись В.И. ЛЕНИН. Несколько минут в сильном волнении студент потоптался в кустах сквера, оценивая ситуацию. Вокруг - пустынные аллеи, тишина и темнота, усугубляемые всеобщей экономией электроэнергии. На часах минуло десять вечера. Берик успокоился, достал из пакета мел, линейку, кисть, банку краски и, взобравшись на цоколь постамента, приступил к задуманной акции. Ниже надписи прочертил мелом две горизонтальные линии и краской золотистого цвета начал выводить между ними «УБИЙЦА ДЕМОКРАТИИ». Ему хотелось, чтобы все было «как в аптеке», чтобы новая надпись была ровной и аккуратной, и издалека выглядела в цвете, размере и стиле латунных букв. Он уже заканчивал вторую букву «А», как вдруг в здании Верховного Совета зажегся свет, начали выходить люди, послышались человеческие голоса и звуки отъезжающих автомобилей. Сердце заколотилось. Что это значит?..  Может его увидели через тепловизоры? Может, началась охота на преступника, посягнувшего на святыню? Алкоголь выветрился, по спине поползли мурашки, колени подогнулись, и безрассудная уверенность в правоте сменилась паникой. Скрыться… Бежать...

Берик отбросил банку с краской, соскочил на землю и нырнул в кусты. Сердце было готово выпрыгнуть из груди, ноги сделались ватными, чудилась опасность, таящаяся за каждым кустом. Озираясь и перебегая по скверу от дерева к дереву, бредя в воде по оросительным арыкам, чтобы собаки не взяли след, он бежал с места демократизации. В голове звенели пугающие мысли: «Если поймают – прощай универ, прощай карьера юриста… Могут и посадить. А там в камере…».

Тогда он не знал, что это просто закончилось торжественное заседание Партии и Правительства, посвященное 120-ти летию со дня рождения Вождя мирового пролетариата.

Берик не стал возвращаться в общагу, а пошел к дальним родственникам в микрорайон на другом конце города… Хозяева приняли, уложили спать, но он долго не мог уснуть, ожидая, что вот-вот за ним приедут люди в черном на «черном воронке». Лишь под утро в серых предрассветных сумерках сознание отключилось и подавленные эмоции нашли выход в необычном, ярком и сложном сновидении…

Памятник с надписью стал центром оживлённых споров:

- Вы знаете, кто такой Демокр? - Нет, не знаю… А вы?.. А вы?..

- А еще говорят, что Ленин был немецким шпионом...

- Брехня… Никого он не убивал… Он дал нам автономию…

- А ещё такую страну построили! Такую войну выиграли!

Пожилой лысый демократ, забравшись на цоколь постамента, закричал:

- Товарищи, дело не в Ленине! Главное – не бояться. Только слияние всех демократических сил позволит бороться с партократией. Коммунизм – это колосс на глиняных ногах!

Вокруг одобрительно зашумели:

- Правильно! Главное – не бояться! Главное - слияние!..

Подошла группа студентов, и стихийное сборище превратилось в стихийный митинг.

На цоколь влез лохматый парень маленького роста и принялся читать стихи на злобу дня. Его громкий голос, полный внутренней силы, и умелая декламация захватили внимание слушателей. Раздались восторженные выкрики: «Давай, жги, Хикман!». И поэт, подогретый вниманием толпы, разошёлся вовсю:

 Были раньше ставни

                 В окнах и в глазах.

                 Ими мы исправно

                 Запирали страх.

Запирали сердце, запирали уши…

Вскоре приехал милицейский УАЗик и привез уборщиц со швабрами, тряпками и ведрами, чтобы стереть надпись. Но митингующие, окружив памятник и сцепив локти, встали насмерть, выкрикивая:

- Главное не бояться!.. Слияние, слияние и ещё раз слияние!

Милиционеры, размахивая резиновыми «демократизаторами», попытались прорваться к постаменту, но не смогли.

А лохматый, истощив злободневно-демократическое, перешел на любовную лирику и с новой силой принялся жечь глаголом женские сердца... Уборщицы, облокотившись на швабры, слушали его, раскрыв рты. Какое у демократа нежное сердце поэта! Вдохновленные строками про любовь и подзуживаемые студентами, они повернули швабры - своё оружие пролетариата против заказчиков. Правоохранители с позором отступили. Вот она, волшебная сила искусства!

К памятнику через милицейский кордон с возгласами: «Пропустите инвалида войны!», - пробился мужик в кепке и пиджаке, увешанном орденами и медалями, и с гармошкой в руках. Популярный ансамбль «Досмукасан», расположившись на площадке между колоннами Верховного Совета, начал настраивать гитары. Поэт с чувством выполненного долга слез с постамента, и её Величество Поэзия передала эстафету демократизации более низким жанрам. В поддержку демократии зазвучали перестроечные  частушки. Бригадирша уборщиц - разбитная бабёнка, игриво стреляя глазами и помахивая тряпкой, подхватила:

                Демократ – какое слово!

                От него сияние.

                С демократом я готова

                Совершить слияние.

Раздались смешки и одобрительные возгласы, вызвавшие прилив новых масс. Стихийный митинг, разрастаясь и разрастаясь, превратился в несанкционированную демонстрацию. Толпа демократов окружила милиционеров, под общий свист и улюлюканье у них отобрали «демократизаторы», побросали в кучу, и два парня почему-то в меховых шапках встали рядом с плакатом «Переплавим резиновые дубинки на презервативы».

Группа комсомольцев, предусмотрительно державшихся в стороне, наконец, осмелела и пошла по площади с плакатами: «Партия, дай порулить!», «В Союзе жить – по-волчьи выть!», «Даешь правду о Желтоксане!».

Но тут на площадь с рёвом моторов и скрипом гусениц выехала колонна танков. Их башни зловеще развернулись стволами в сторону толпы возле памятника. Частушки смолкли, комсомольцы быстро свернули плакаты, милиционеры бросились к куче за своим инструментом... Настал критический момент. Кто кого?.. Но тут зазвучали гитары, и «Досмукасан» грянул свой знаменитый хит «Той жыры»:

            Той үстинде тәтті күндер, тәтті күндер.

            Жас жұбайлар шат күліндер, шат күліндер...*

Появившиеся откуда-то молодые девушки в топах и мини юбках, как чирлидерши в перерывах хоккейных или баскетбольных матчей профессиональных лиг, выскочили на площадь с охапками цветов. Танцуя и подпрыгивая под музыку, они начали вставлять красные гвоздики в танковые стволы. Стволы пушек гнулись, а моторы танков глохли один за другим.

На площадь, звонко печатая шаг, вышли десантники в голубых беретах, прижимая к груди не автоматы «Калашникова», а плакаты с надписью «Make love not war». Их командир, взобравшись на танк, закричал в мегафон: «Товарищи офицеры, прапорщики, сержанты и рядовые! Будем ли мы разгонять мирные демонстрации, будем ли мы стрелять в наших братьев и сестер, как завещал нам великий и ужасный Владимир Ульянов по кличке Ленин?» Десантники ответили троекратным: «На фигааа!.. На фигааа!.. На фигааа!»…

Вся столица радостно забурлила. Ликующие люди вышли на улицы, а грустные милиционеры разбрелись по домам. Несанкционированная демонстрация начала перерастать в «бархатную революцию»…

Берик проснулся от солнечных лучей, которые через щели в шторах пролезли в комнату и царапали по глазам, быстро вскочил, выпил чаю и побежал на площадь. Хотя болела голова и все тело ныло от усталости, сознание торжествовало. Теперь он ощущал себя героем и возвращался на место подвига, повторяя про себя: «Главное – не бояться… Главное – не бояться». Ему хотелось не пропустить начало долгожданной революции и заодно полюбоваться на свою надпись:

                                      В.И. ЛЕНИН

                                УБИЙЦА ДЕМОКРА

которая должна была переливаться золотом под лучами заходящего солнца.

Но площадь была пуста, и никакой новой надписи на постаменте, кроме старых отполированных латунных букв, уже не было!

______________________________________

  *В эти праздничные, прекрасные и сладкие дни

    Весело, весело смейтесь, молодожены

Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldEditEdit in GingerEdit in Ginger×Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldRephraseRephrase current sentenceEdit in Ginger×