Прекрасная Библиотекарь. Инана-писатель

Инана-писатель

Xудожник Михаил Ходжаянц

Мадам Белла была красавица, и сумела конвертировать свою красоту в жизненный успех: богатый муж, прекрасная должность директора Национальной Библиотеки. Она участвовала в международных конференциях, выбирая те, которые проходили в интересных для неё местах. Организовывала симпозиумы у себя, с улыбкой видя изумление гостей, когда они приходили на экскурсию. Удивляться было чему: прекрасное здание — спецзаказ лучшим архитекторам, с удивительным зимним садом, концертным залом с новым роялем Steinway. 

Моя Роми Шнайдер. Забавник

Анжела Конн

Моя  Роми Шнайдер

Мои больные ноги, распухшие от ревматизма, ковыляя, с трудом доставили меня в чужой двор… Усадили на лавочку напротив её окна. За те годы, что я встречал её, глаз не единожды успел засечь, как она выходила из дворовой арки на шумную улицу. Мы жили с ней в совершенно противоположных концах одной и той же длинной, с утра до вечера оживлённой улицы.

Никогда не целуйте незнакомца

Астхик Мелик-КарамянEnable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldRephraseRephrase current sentenceEdit in Ginger×

Художник Михаил Ходжаянц 

Взирая вниз на небо с высоты десяти тысяч метров, я лениво обдумывал, куда меня занесет эта неуклюжая летающая железяка на этот раз.

А жизнь, думалось мне, она- словно заснеженная серо-голубая пустыня меж двумя горными перевалами, над которыми цинично сияет холодное бриллиантовое солнце.

А что, стало быть, Время, если не жидкий и неровный атлантический горизонт, разделяющий настоящее и будущее, словно Старый Свет от Нового? А прошлого в нем не существует, даже если наши органы чувств ощущают его частичку. Это настоящее, безжалостно тающее в каждый момент.

В чем же смысл путешествия? У каждого он свой. У меня, например, благороднейшее (в теории) призвание - старательно продлевать человеческое проживание, проплывание, пролетание или просто прозябание между двумя концами этого пути.

Иным словом, я - рядовой европейский ученый. Должен сказать, я уже изрядно привык к такому безликому определению, уже десятый год пыхтя в Южной Африке над созданием мифического лекарства против иммунодефицита человеческого организма. Бледнолицый ученый, который еще вчера бездумно поглощал канцерогенный фаст-фуд на перерыве, обдумывая решение очередной задачи, еще вчера на автопилоте крутил педалями к своим так и необжитым апартаментам в центре Йоханесбурга, и еще вчера точно знал, что ничего сумасбродного в своей разлинованной жизни не произойдет.

Большее, на что я надеялся- это долгий утомляющий перелет до Вены, откуда поездом до Амстердама, унылой электричкой до моего родного городка и полусонным такси до дома моего. Такого же необжитого.

Псалом

Светлана Ованисян

     

  Сирануш, наспех вытирая полотенцем мокрые руки, выбежала из кухни.
 Шел третий день войны, и в доме практически круглосуточно работал телевизор. Давно забытые патриотические песни в исполнении молоденьких девочек и мальчиков каждый час прерывались экстренными выпусками новостей.
Муж Сирануш, Гаспар, беспрерывно курил, вслушиваясь в звучащий с экрана поток информации. Для нее же все эти «дислокации», «контрнаступления», «южное направление», «северное направление» сливались в одно: там ее сын. Её Алик.

Рисунок Эрминэ Навсаардян 

Нервно теребя в руках влажное полотенце, она села на краешек стула. Сердце метрономом стучало, кажется, не только в груди, но и снаружи, гулкими ударами отскакивая от стен. По экрану поплыл скорбный список.

Сирануш читала, беззвучно шевеля губами. Имя её Алика было в списке последним. Сходилось всё: и отчество, и год рождения. Гаспар сдавленно взвыл. Жена его обернулась и отчётливо произнесла: «Живущий под кровом Всевышнего, под сенью Всемогущего покоится…»
Почти сразу раздался звонок в дверь. Сирануш заглянула в глазок. Соседка Маро из квартиры напротив и с ней эта женщина с пятого этажа – имени её Сирануш не помнила. Соседи с верхних этажей менялись слишком часто, разве всех упомнишь?!

Она повозилась с замком и открыла дверь.
Лица Маро и соседки, имя которой напрочь вылетело из головы, были печальными. Даже скорбными.

Брошенный мяч

Ашот Бегларян

Под незатейливым пластиковым стулом в детской комнате сиротливо лежал баскетбольный мяч. Уже больше месяца он покоился там абсолютно неподвижно, словно и не вертелся каждый день в умелых мальчишеских руках. Нет, мальчик не мог просто так бросить его, ведь мяч всегда старался быть послушным и не подвести хозяина ни во время дриблинга и передач, ни когда тот пытался делать финты, позволяющие перехитрить соперника и прорваться к его кольцу. А попав в корзину после меткого броска, он ликовал вместе с хозяином. И тот наверняка догадывался об этом, ибо мальчишки – народ весьма прозорливый и чувствительный…

Но сейчас мяч уныло лежал под стулом в детской комнате на пятом этаже, и это, конечно же, было неестественно для него. Однако всё объяснялось ужасно просто: больше месяца мальчик вместе со своей мамой не выходил из сырого подвала, служившего (как мог) жителям большого дома бомбоубежищем...

Араратские сны

Елена Шуваева-Петросян

     

Сколько раз я подходила к Горе: с этой, нашей, стороны, такой величавой и вечно заснеженной, окружённой плодородными землями; с той, отчуждённой, стороны, такой отчаянно скудной и каменистой, с россыпями гигантских вулканических камней и пеплов, взбитых копытами лошадей в порошок, смотрела на вершину глазами, какими только ребёнок может смотреть на мать и отца — снизу, восхищённо, безусловно любя и растворяясь.

 Я подходила к её подошве днём, когда лучи солнца скользили по заснеженной вершине, выбивая искры; я подходила к её подошве ночью, когда вершину осыпали звёзды, и мне казалось, что это цельное полотно, по которому только одна единственная дорога — в небо. Я видела её на рассвете, когда ежесекундно она преображается, будто бы примеряя наряд, в котором вступит в день. Я видела её на закате — глубоком, бархатистом, обволакивающем. Я видела Гору тогда, когда её даже не видно: ты стоишь у подошвы, а Горы нет: просто сегодня у неё нет настроения; да и удивительное дело — не каждому гостю, путешественнику она являет свой лучший лик.

Инана-кулинар

Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldRephraseRephrase current sentenceEdit in Ginger×

Гарнияр

- Почему ты не ешь? – донесся до Николая, как будто издалека, голос Марьям.  – Это же баранина: остынет, будет невкусно. Обрати внимание: я мясо мелко нарезала, потом обжарила с пряностями, отдельно обжарила баклажаны, и только потом нафаршировала их мясным фаршем...
       – Фантастически вкусно, – сказал Николай.
Блюдо, приготовленное Марьям и впрямь выглядело необыкновенно красиво и источало чудный аромат…
 
В этом отрывке из моей повести «Три двустишия» героиня приглашает на праздничный обед очень важного в своей жизни человека - мужчину, которому хотела проявить уважение и благодарность. Естественно, она вытащила из своей памяти самый-самый рецепт, который готовят не каждый день.
Итак, восточное блюдо Гарнияр из ягнятины, баклажанов, помидоров и сладкого перца.
Сначала готовим овощи. Баклажаны на 1 час замачиваются в холодной подсоленной воде, шкурка очищается не полностью, а полосками, делаем надрез на одной стороне, не протыкая баклажан насквозь 

Инана - песенник Чёрному Ворону

Все мы живём в очень тесном мире, соприкасаясь друг с другом, находя у другого народа то, что в силу географии и природы нам неизвестно, незнакомо. Экзотика всегда очень притягательна, поэтому меня с детства гипнотизировала русская песня «Чёрный ворон» - пронзительная мелодия, простые и страшные слова раненного воина, истекающего кровью, и до самого последнего своего вздоха, борющегося со смертью. С мужеством несгибаемого ратника он признаёт в этом неравном поединке своё поражение.

Я никогда не писала стихов, и вдруг, копившиеся несколько десятилетий чувства, вызываемые «Чёрным Вороном», дождавшись своего момента истины, вырвались из глубины сердца. Слова сами легли на лист бумаги, и я тотчас напела их древней кельтской мелодией. Русская песня и кельтский мелос взбудоражили мою армянскую душу и отпустили только тогда, когда песня «Чёрному Ворону» была записана и зажила своей жизнью в эфире.

Песня звучит в авторском исполнении, - это всегда очень честно и искренне, хоть и непрофессионально.

«Чёрный ворон» - мужская песня, а «Чёрному ворону» - женская, перекликаясь друг с другом, они уже составляют пару, как Инь и Янь.

 

Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldRephraseRephrase current sentenceEdit in Ginger×Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldRephraseRephrase current sentenceEdit in Ginger×

Спасатель. Михаил Андреев

Вы просите меня рассказать о войне, той страшной войне, победа в которой забрала у нас почти весь цвет нации... Боюсь вас разочаровать. Я не ходил в атаку, не подбивал немецкие "тигры", не тонул в Волге, идя на помощь бойцам Чуйкова в Сталинграде. Я служил на Северах спасателем кораблей, терпящих бедствие после встречи с противником.

Что мне больше всего запомнилось?..

Утро в Янтае. Вера Сытник

Вера Сытник 

Enable GingerCannot connect to Ginger Check your internet connection
or reload the browserDisable in this text fieldEditEdit in GingerEdit in Ginger×

Майским ранним утром, когда сон особенно чуток из-за позднего засыпания и, в особенности, из-за того, что дневное напряжение не отпускает меня и ночью, просыпаюсь от лёгкого хлопка на улице.

Знаю: это упала крышка пластмассового мусорного контейнера, стоящего у подъезда и уже осмотренного китаянкой, для которой сортировка хлама и продажа его является необходимым занятием, приносящим небольшой доход.

Часы показывают половину четвёртого. Встаю, подхожу к окну. Даже спросонья, даже забывшись, нельзя ошибиться насчёт того, в какой стране я встречаю очередной рассвет. Многомиллионный китайский город Янтай, где контрасты уживаются рядом, как уходящая ночная мгла уживается с блеском звёзд, тающих вслед за ночью под напором грядущего дня.