А если это любовь?
(записки о работе в хосписе)
Уже и
январь подходит к концу. Глядишь, такими темпами скоро весна начнется. Говорят,
что в Петербурге наконец-то выпал снег. Хотя температура и там вокруг нуля
держится. А у нас в Ришоне – сезон дождей в разгаре. Такого количества
дождливых дней не было ни в прошлом, ни в позапрошлом году. И тоже не жарко.
Сейчас всего 10 градусов. А я тем временем
продолжаю свою работу в хосписе и, что самое для меня интересное – продолжаю
делать свои наблюдения.
Наши
подопечные друг с другом не общаются – каждый из них живет-существует сам по
себе. Никаких коммуникативных потребностей у них нет. Да, они знают по именам
всех других хаверим*. Они знают по именам всех мадрихов**. Большинство наших
хаверим (из всех трех домов хостела) не говорят. Но хорошо понимают обращенную
к ним речь.
Но вот я начала замечать, что иногда-таки хаверим наши друг с другом разговаривают. Нет, то, что я называю «разговаривают» ни разу, конечно, нельзя назвать задушевными беседами. И вообще, беседами такое общение тоже не охарактеризовать. Ибо нужды «потрындеть за жисть» у них действительно нет. Но вот свои насущные потребности хаверим иногда друг другу озвучивают.
Или, за неумением говорить – доносят иным способом. Жестами, например. Или взглядами, вполне красноречивыми. И также очень хорошо понимают обращенные к ним просьбы. Чаще всего это просьбы уступить место.
Да, ладно – какие там просьбы! Настоящие
требования! Хаим, например, просто за руку вытаскивает любого, кто сядет в
кресло, в котором привык сидеть он, Хаим. И никто ведь не возражает! Без всяких
протестов узурпировавший хаимовское кресло хавер встает и переходит сидеть в
другое кресло. Или на диван. Хотя Хаим наш и умеет и может говорить, (правда,
очень нечленораздельно), он не тратит лишнюю энергию на озвучивание каких-то
просьб. Вот еще! Он просто берет за руку того, кто посмел сесть на его место. И
все. Вопрос решен! Или же Ицхак иногда выходит во дворик нашего дома покачаться
на качелях. А там, к примеру, уже восседает Моти. Ицик не говорит совсем.
Поэтому он просто подходит к качелям и весьма выразительным взглядом смотрит на
Моти. И Моти встает и уступает Ицхаку место.
А
Иосиф – упитанный добродушный Иосиф – очень любит смотреть телевизор. Он либо
ходит по холлу вокруг столов, либо сидит на диване. И Иосифу очень не нравится,
когда кто-нибудь, совершая движения по своему маршруту, вдруг оказывается в его
орбите. Чаще всего порой получается, что стремительный Дани вдруг возникает
между Иосифом и телевизором. И тогда Йося, почти безэмоционально, говорит – Дани,
сядь, Дани, сядь. Даник послушно уходит в сторону – и опять, вопрос исчерпан.
Но
сейчас хочу рассказать об одном удивительном эпизоде из однообразной
упорядоченной, почти монотонной жизни хаверим. В соседнем доме есть женщина по имени
Двора. Сложная, тяжелая женщина. Я ее возила однажды на обследование в
психиатрическую клинику. У нее действительно, глубокие проблемы с психикой. И
аутизм, как мне кажется, лишь сопутствующая проблема основным расстройствам
мозга. Двору обследуют разные врачи, причем все больше и все чаще, подбирают
препараты, пытаются выровнять ее состояние и поведение. Но речь немного о
другом.
В том же третьем домике есть хавер, ну, допустим, Барух. Суровый, худощавый, но сильный мужик. Очень сильный. У Баруха главный пунктик – во всем должен быть порядок. Барух живет по четко заведенным правилам. Отклонений быть не должно в принципе. Все должно разумно происходить, причем в свой черед. Все вещи в третьем доме должны находиться на своих определенных местах. Если что-либо лежит не на месте – Барух тут же восстанавливает порядок. Все двери должны быть закрыты. Если дверь в кухню, или в мамад*** открыты или приоткрыты – Барух тут же их закрывает.
Грязная одежда хаверим должна находиться в стиральной машине, а машина должна стирать. Если что-то не так – у Баруха может начаться истерика. Он тут же Чипом и Дейлом несется на помощь и стремится исправить все неточности. Однажды впервые я была свидетелем разъяренности Баруха.
Никто не мог понять, в чем дело. Мадриха принесла грязную одежду и засунула в стиральную машину. Насыпала порошок и уже собралась машину включить. А Барух начал хватать ее за руки, орать, бросаться на пол… В общем, всеми силами не давал ей возможности запустить стирку. На крики Баруха сразу же прибежали другие мадрихи. Никто ничего не понимал. Все же сделано по правилам – собрали белье, засунули в машину… А Барух – чуть ли не с ума сходит.
Трое девушек-мадрихов попытались его оттащить в мамад. Но это было невозможно. Барух упирался, вырывался, кричал… И одна из мадрихов догадалась предложить – а давайте, мол, его отпустим и посмотрим, что он сделает. Барух тут же метнулся на второй этаж и через пару мгновений принес выпавший из кучи грязного белья один носочек… Оказывается, горе-мадриха собиралась засунуть в стирку не полный комплект грязного белья. Без выпавшего и оставшегося незамеченным чьего-то носочка!
Согласитесь – так же нельзя. Непорядок. Но хорошо, что в третьем доме есть
хавер-друг Барух, который всегда заметит любую неточность! Что бы без него
делали! Барух вовремя все проконтролировал и устранил неполадки. И спокойно уселся на диван – свою миссию
выполнил!
Барух не переносит, когда возникают какие-либо нарушения режима и привычного уклада жизни. Каждое утро все хаверим должны сесть в автобус и поехать на таасуку (трудовую занятость) в другой хоспис.
Это правильно и разумно, потому что это давно установленный порядок действий. Когда я месяц назад ездила с Дворой на обследование, Барух устроил настоящий бунт. Двора не пошла к автобусу! Как такое возможно! А Двора сидела на полу в холле третьего дома, снимала с себя обувь, стягивала носки, отшвыривала их в сторону и категорично не желала их вновь и вновь надевать.
Барух несколько раз подбегал к ней, лично надевал ей на
ноги носки и кроссовки и пытался ее поднять, чтобы отвести к автобусу. Дворе,
понятно, до этого не было никакого дела. Подумаешь – ее пытаюсь обуть! Но Барух
был непреклонен. Раз за разом Двора разувалась, Барух методично обувал ее и
тянул, и тянул за руку. На выход, к автобусу… И нервничал. Потому что все должны
в означенное время быть в автобусе. В конце концов удалось уговорить Баруха
оставить женщину в покое и выйти из дома одному. Но ведь каких же трудов это
стоило!
И вот
на этой неделе Двору снова увозили на обследование вместо таасуки. То есть –
Двора опять с утра оставалась в хосписе. А в этот раз бунт Баруха был страшен.
Я была уже в автобусе и не могла видеть, что происходило в третьем домике.
Увидела лишь, что четверо мадрихов привели уже даже не орущего, а скулящего
Баруха в автобус и силой подняли его по ступенькам. И усадили. Но Барух тут же
вскочил и стал рваться наружу, чтобы привести в автобус оставшуюся в третьем
доме Двору. Его не пускали. Он рвался и кричал. И вдруг… Совершенно не
говорящий Барух вдруг прокричал – «Двора! Двора!». И продолжал рваться из
автобуса. И тогда мадрихи решили привести Двору в автобус, чтобы Барух ее
увидел и по возможности успокоился.
А меня вдруг пронзило. Понятно, что порядок – порядком, и это – святое. Но, может, Двора для Баруха – нечто большее, чем просто паталогическое стремление к порядку? Может, это то, что мы, нормотипичные люди называем большим и светлым чувством? Барух, который не говорит ни слова, кроме «да» и «нет», вдруг несколько раз прокричал имя женщины…
И никого не должно волновать, что эта
женщина бросается на пол в холле и снимает с себя одежду и обувь. Что она
зависима от подгузников. И что, когда он, Барух раз за разом натягивал на нее
носки и кроссовки, она била его по плечам с криками «Иди отсюда!». И никого не
волнует, что у Баруха отсутствуют несколько передних зубов – это немного портит
его симпатичное лицо. Но он же не дается врачам себя лечить. И также мало кого
заботит, что у Баруха после операции на кишечнике выведена наружу стома. Это
все ведь ерунда в сравнении с возникающими чувствами, не правда ли?
И
Двору привели в автобус! Ради Баруха ее посадили в автобус, который отправлялся
в другой хостел. Чтобы уже оттуда отвезти ее к врачу на такси. Барух сразу
успокоился. И сел на свое сиденье, которое причем вовсе не рядом с Дворой. Но
она же была в одном с ним автобусе! Этого Баруху было достаточно.
Да нет, наверное, я все себе нафантазировала. «Кака така любовь?». Разве могут чувствовать любовь люди с расстройствами аутистического спектра? С серьезными, причем, расстройствами. Именно любовь, а не банальное влечение к противоположному полу.
Влечение-то у них у всех в норме. Все-таки взрослые мужики, у которых проблемы только в мозгу, а не в других частях тела. Наверное-таки, нафантазировала.
Но мне так понравилась эта моя фантазия! Что-то
типа доброй милой романтичной истории. И так хочется поверить в любовь! Хотя бы
потому что, это просто красиво!
________________________________________________
Несколько слов, которые очень сложно ёмко перевести на русский язык:
*Хавер – друг. Хаверим – так называют подопечных в хосписе.
**Мадрих – наставник, руководитель, няня, воспитатель, пионервожатый.
***Мамад – дословно – комната-бомбоубежище. Такие есть во всех
израильских домах. В нашем хосписе
мамад дополнительно используется как комната для релакса.
Трогательный рассказ! Спасибо автору!
ОтветитьУдалить